Прошло пару недель с того момента, как мы вернулись из Рио. Все вернулось на круги своя - я вернулся на работу и учебу, Тео тоже принялась за работу, и если она надеялась что я забуду о том, что она должна учиться, то надеялась она зря. Я и сам не знал, зачем это делаю. Раньше мне казалось, что Тео лишь удобная девушка рядом, которая всегда даст мне то, что необходимо, но в какой-то момент это изменилось. Не знаю произошло ли это до того, как она стала оборотнем или после, но оставлять ее позади мне не хотелось, а чтобы она могла идти со мной на равных, ей необходимо было совершенствоваться. Она еще не думала, на какой факультет ей поступать, да и до этого было слишком далеко. Она достаточно редко отлучалась из дома, чтобы дать своему волку свободу. Я не особо разбирался в том, для чего это нужно, но Йоши как-то подметил, что находиться в конфликте со своим хвостатым, не самая лучшая затея и если продолжать долго прятать зверя внутри, то потом можно получить настоящий бунт. Не то, чтобы мне было до этого какое-то особое дело, но в выходные просто было нечем заняться. Я как всегда проснулся рано, проводил сестру на работу и приняв душ направился готовить завтрак. Тео еще спала, так что когда все было готово я вернулся в спальню.
- Эй, подъем. У нас сегодня есть дела.
Тео снова разворчалась, так что я закатил глаза и стащил с нее одеяло.
- Нет не обойдут, поедем гулять. Поднимайся сказал.
Мои слова возымели действие и Тео поднялась с постели, недовольно ворча. Я проводил ее взглядом до ванной.
- Как закончишь иди завтракать.
Пока девушка была в душе я успел выгулять собак, а когда вернулся, она уже одевалась, так что мы вместе направились за стол. Я сразу пододвинул ей тарелку с яичницей и горой бекона, а также жареные тосты с кленовым сиропом. Сам я листал ленту на фейсбуке, читая что нового вообще произошло в городе. Увидев новости я нахмурился, а на немой вопрос Тео дернул плечами.
- Все больше трупов находят в западном районе возле леса. По моему Рей все рамки потерял.
Мне он никогда не нравился, был слишком мутным, хоть и не таким психом как Сайлос. От нас он вроде бы отвалил, а это главное, но когда он перебьет всех оборотней, может взяться и за нас, мы ему как бельмо на глазу. К аристократам он лезть не рискнет, а вот мы. После слов Тео я усмехнулся, ставя телефон на блокировку и внимательно смотря на девушку, делая глоток кофе.
- Какая ты умная. Сама убивать пойдешь?
Это была одна из вещей, которая меня раздражала в Тео - излишняя самоуверенность. Она не осознавала, что хоть она и оборотень с завихрениями, она все равно мелкая сопля, которой не стоит соваться куда попало. Я в конце-концов не кобель, что будет бегать за ней в случае чего, я ее даже найти не смогу, если что-то случится. Но объяснить ей это все равно бы не получилось, нормально разговаривать она не умела.
- Ага. Ну хоть это ты понимаешь.
Мы закончили с завтраком и убрав все со стола пошли одеваться. Иви сегодня взяла мою машину, а ее попросил оставить свою, в лес ехать на астоне мне не улыбалось. Я видел, что Тео заинтересованно повела носом в сторону машины и усмехнулся.
- Я тебе все равно ничего не скажу. Падай.
Мы наконец сели в машину и я двинулся в сторону дороги, негромко включая музыку. Приоткрыв окно я закурил, а девушка последовала моему примеру. Некоторое время мы молчали, видимо каждый думал о своем. Я обернулся к ней, с легкой усмешкой на губах.
- Кстати, как продвигается твоя работа по улучшению отношений с блохастой?
После ее слов я усмехнулся еще раз, но больше ничего не говорил. Мы ехали по загородной трассе, и я немного притормозил, сворачивая на колею, что углублялась в лес. Тео видимо не понимала что мы тут делаем, но проехав дальше я остановил машину, и глянул на девушку.
- Выбирайся.
Сам я вылез и поплотнее застегнул куртку, а еще надел перчатки и замотался в шарф. Вампиры не слишком хорошо переносят холод, потому что наша температура и так гораздо ниже необходимой для того, чтобы терпеть хотя бы нулевую погоду. Тео смотрела на меня с прищуром.
- Ну что-то типа того. Тем более она гораздо послушнее тебя. И у меня есть пара идей. Так что давай раздевайся.
Не хотелось говорить Тео, что я не слишком-то умел обращаться с оборотнями, кроме как ломать им кости, но зато умел с собаками. Так что я припас в багажнике футбольный мяч, собачье печенье и на всякий случай поводок с ошейником, но это лишь на крайний случай.
- Цыц. Раздевайся и дай посмотреть как ты обрастаешь шерстью.
Тео начала снимать с себя шмотки, обзывая меня извращенцем, на что я лишь улыбался. Буквально за долю секунды она превратилась в небольшую черную волчицу, что потягивалась всем телом. Зверюга приблизилась ко мне, пихая меня носом и я положил ладонь на массивную голову.
- Что, устала сидеть взаперти да?
С этими словами я достал из багажника сумку, под удивленный взгляд клыкастой и перекинув через плечо закрыл машину, направляясь в лес.
- Ну чтож, пошли.
Черная тут же сорвалась следом, сначала потрусив рядом со мной, а потом убежав вперед. Убегала она недалеко, оборачивалась и неслась ко мне, а потом снова вперед. Ей Богу собака, только больше и дурнее. Мы некоторое время шли по лесу, пока не выбрели на какую-то поляну. Я остановился и поставил сумку на землю, вытаскивая оттуда мяч. Черная была где-то за деревьями, так что я свистнул привлекая ее внимание. Я на вытянутых руках помахал мячом, видя, как ее глаза загораются странным блеском, а хвост начинает помахивать.
- Хочешь поиграть?
Она склоняла голову в разные стороны, неуверенно глядя на мяч, и издала низкие, рокочущие звуки, вроде ворчания. Я засмеялся, а после отпустил мячик, легко пнув его ногой. Он покатился в сторону и волчица припала на передние лапы, готовясь прыгнуть за ним. Я тут же размахнулся и пнул мяч, который полетел в сторону деревьев, а волчица пружиня на лапах полетела за ним. Стоило ей схватить мяч, как я вырвал его из растерянной пасти, услышав рычание, и тут же метнулся в сторону. Я мог был очень быстрым, при желании, так что и сейчас подразнил ее мячиком, кидая его в сторону. Она снова рванула за ним, но в этот раз крепче сжала челюстями и бросилась от меня бегом. Я со смехом догнал ее, дразня щипая за нос, пока она не выпустила мяч, чтобы огрызнуться. Мы носились по поляне около часа, прежде чем в попытке отобрать у меня мяч волчица слишком крепко сжала его зубами и он лопнул, как шарик. У нее была такая растерянная морда, что я задыхаясь рассмеялся, а после потрепал ее по голове.
- Не переживай, в следующий раз куплю мячик попрочнее.
Я достал из кармана собачью косточку, протягивая мохнатой.
- Будешь? Найту нравятся такие.
Она слизнула с ладони лакомство, но спустя пару секунд выплюнула, отфыркиваясь. Видимо не понравился. Она отбежала к дереву и оторвала огромную ветку, помахивая хвостом и бросая ее мне под ноги. Мои брови поползли вверх.
- Что, думаешь что сможешь меня пересилить?
Я с улыбкой подхватил ветку, а волчица тут же схватилась за другой ее конец. Я резко рванул на себя, отчего она проехала лапами по снегу, а в следующий момент мотнула головой так, что я чуть не улетел в дерево. Я расхохотался.
- Ах так?!
Я разбежался и потащил за собой волчицу, которая сначала пыталась тормозить, но после побежала вместе со мной. Мы носились между деревьями на огромной скорости, не уступая друг-другу палку, пока на нашем пути не выросло дерево. Конечно же мы находились по разные стороны от него, но палку не отпускали, так что в итоге она треснула, а мы улетели по разным сугробам. Мир на миг перевернулся, а после я упал в мягкий снег, задыхаясь от смеха. Волчица подошла, уваливаясь рядом и я поглаживал ее по густому меху на шее.
- Знаешь, всегда мечтал о собаке. Как уехал от отца, завел Найта, но не могу с ним играть в полную силу. А с тобой могу.
Я повернулся, глядя в черные с позолотой глаза волчицы, достаточно умные. Я усмехнулся.
- Ты нравишься мне больше Тео, ты не препираешься и приносишь мячик.

Несколько дней прошло с тех пор, как произошла та ситуация с Рейнардом. В стае ее называли чуть ли не войной, но я лишь сдерживал усмешку - они еще не знали, что такое настоящая война. Я присматривался к ним, а она присматривались ко мне. Это была совсем молодая стая, сущие дети, альфа старался быть серьезным, мудрым и справедливым, доминанта старалась смягчить его и помочь ему если нужно, бета высказывала свое мнение, чтобы показать ситуацию со своей точки зрения - достаточно забавно, и по крайней мере для меня вполне ново. Также я не переставал наблюдать за своей парой, которая не слишком-то горела желание со мной общаться, отвечала односложно и чаще пребывала в скверном настроении, нежели в хорошем. Я жил в гостиной, почти каждый день к нам заходила доминанта или сам альфа, приносили продукты. Достаточно размеренная жизнь в отличии от той, которую я вел раньше, но зато у меня появилось время вновь читать книги, или гулять по городу.
Когда прошло порядка недели, то доминанта, лукаво улыбаясь мне и переводя взгляд на Мишу сообщила о том, что нам с ней нужно будет осмотреть территории на предмет ловушек, оставленных Рейнардом, а также проверить нет ли на нашей земле чужаков. Я согласился, тем более, что давно хотел размяться, так что первым вышел из домика, направляясь в лес и ожидая свою пару на опушке. Стоило ей поравняться со мной как я легко избавился от одежды, обращаясь в волчье тело и полной грудью вдыхая запах леса. Южная его часть была более приветливая, нежели та, к которой я привык. Здесь солнце освещало землю, так что она уже покрылась зеленеющей травой, в ветвях пели птицы, на деревьях вот-вот появится первая листва. Я обернулся, чтобы посмотреть за тем, как Миша тоже опускается на четыре лапы. Я лукаво оглядел ее от кончиков лап до макушки. В ней не было женственных черт, точно также как и в человеческом облике, но при том она была очень красива. В бурой шерсти играли отсветы солнечных бликов.
- Почему тебе не нравится моя компания?
Осторожно спросил я волчицу, направляясь вперед и грациозно переступая лапами по земле. Белоснежный, длинный, пушистый хвост - моя гордость, почти касался ее плеча, ведь волчица шла немного позади. Я прислушивался к окружающему миру, но кроме нас тут не было оборотней.
- Говорю странно, потому что умение вести речь соответственно с моим временем нравится мне гораздо больше, чем тривиальная привычка коверкать слова у вашего поколения. Моих мыслей вы не слышите, потому что я не всегда думаю что-то лестное, и я очень давно научился их скрывать. А предательство - очень растяжимое понятие. Я служил Сайлосу, но он предал законы природы, возжелав господствовать на земле и превратить такое занимательное человечество в свой фуршетный стол. Я предал Рейнарда, поскольку тот намеревался сделать эту землю лучше, а в итоге лишь поддался своему безумию и стал чинить очередные безумства. И к тому же, разве посмел бы я причинить вред своей паре или тем, кто ее окружает?
После ее слов я усмехнулся, переходя на легкий бег.
- Мне импонируют твои радикальные взгляды. В молодости я был таким же, особенно когда отправлялся на первую мировую войну.
После ее слов я весело коснулся ее хвостом, отчего она прижала уши.
- А разве в ваше время, опыт вовсе не ценится?
Я игриво усмехнулся.
- Все зависит от того, чему ты хотела бы научиться. У меня много талантов.
На самом деле отчасти мои слова касались и физического влечения, я чувствовал к своей паре страсть, которую доколе не испытывал еще ни к кому, и это меня интриговало. Как я и рассуждал ранее, в моей жизни было достаточно вещей, которые я пробовал, но я никогда не был с женщиной, к которой бы меня так влекло. Тем более я предполагал, что ее темперамент направленный в нужное русло, может быть очень занимателен. После ответа девушки я весело усмехнулся - я не ожидал ничего иного. Дальше мы молчали, потому что Миша выдвинулась вперед, прижимая уши и давая понять, что разговоры ее интересуют в последнюю очередь, а я не собирался ей навязываться. Мы проходили по границе северного леса с нашим, пробираясь к большой поляне в лесу и я вдруг неожиданно остановился. Все мое тело пронзила дрожь, каждая шерстинка на нем поднялась, пасть обратилась в оскал, глаза сощурились. Миша остановилась, что-то спрашивая, но сейчас я ее не слышал. Всем существом я вбирал в себя запах - самый родной запах, который только мог существовать. Запах моего брата. Я издал короткий свист, после чего резко сорвался с места, направляясь к его источнику. Я чувствовал его, чувствовал и знал, что он понимает, что я еду и не старается избежать со мной встречи. Лапы едва касались земли, ветер прибивал шерсть к телу, но это было не важно. Восторг теснил мою грудь, заставляя меня мчаться быстрее птицы. Любовь, любовь что я чувствовал к нему была столь сильна, что мне казалось бы еще немного, и сердце мое разорвется на части, но ненависть охлаждала ее и превращала в жидкое пламя. Я вылетел на опушку, и замер, стоило мне увидеть его. Он был столь прекрасен, что смотреть на него было почти больно. Меня догнала Миша, ругаясь и требуя от меня ответа, но я лишь прижал уши, припав на передние лапы и издавая практически визг, полный восторга и обожания.
- Это мой брат! Мой старший брат!
С этими словами я вновь сорвался с места, сокращая расстояние между мной и Рафаэлем и стоило мне приблизиться как я взлетел, чтобы опуститься на его спину, и почувствовать, как меня тут же опрокидывают, впечатывая в землю с такой силой, что все мои кости затрещали. Я взвыл от восторга, потянувшись к нему и до скрипа в зубах сжимая клыки на его холке, чувствуя вкус его крови во рту. Это было сильнее, чем экстаз.
- Брат мой, как много лет я скучал по тебе, томился в ожидании, когда же ты меня догонишь!
Я весь задрожал, когда услышал его голос, когда его зубы сомкнулись на моем горле, но не убили, лишь отшвырнули прочь. Я врезался в дерево и тут же приземлился на лапы, снова бросаясь вперед. Я повалил брата на землю, вцепившись в его грудь, за ребрами которой билось сердце.
- Как я тосковал, как я счастлив тебя видеть!
Меня переполняло ликование. Каждая клеточка моего тела стремилась к нему, стремилась причинить ему боль, сломать его кости, обратив их в пыль, пролить его кровь, чтобы она напитала землю, из которой после родится ядовитый аконит, столь же багряного цвета. Я вдыхал его запах полной грудью.  Я взвыл, когда он вспорол мой живот когтями, и эта боль стала наслаждением в моем теле. В ответ я извернулся, подныривая под его лапами к его шее, практически обнимая его, вцепившись клыками в его горло, вспарывая кожу, но не задевая яремной вены. Мои лапы свело судорогой наслаждения.
- Я так люблю тебя, так ненавижу. Без тебя мой мир уныл и сер.
Слова брата были полны ярости, и одновременно боли, ведь я знал, что он слишком раним в глубине души. Он обнял меня в ответ, вгрызаясь в мое горло и кровь залила мой белоснежный мех, что было столько прекрасно. Мои глаза закатились, и я крепче прижался к нему в тот миг перед тем, как он отшвырнул меня прочь. Я собирался подняться и продолжить, но вдруг передо мной возникла Миша, что на дрожащих лапах стояла, глядя в глаза моего брата. Он замер, не решаясь трогать женщину, и я поднялся, глядя на нее с обожанием, а на него с ликованием.
- Гляди же брат, я обзавелся парой, покуда у тебя всех отобрал. Ты счастлив за меня?
Миша вдруг извернулась, впиваясь в мою лапу клыками, но ей было гораздо больнее, нежели мне. Когда живешь так долго, то боль перестает иметь значение, по крайней мере брат мне мог ее причинить, что и сделал, а вот Мише стоило до этого дорасти. Я поглядел в глаза брата.
- Наши родители разделили нас, посеяв между нами зерна раздора и ненависти. И если вдруг захочешь жить, а не существовать, я буду ждать.
С этими словами я развернулся, направляясь обратно на нашу половину леса, покуда Миша поспешила за мной. Я усмехнулся.
- Встала на защиту своей пары, как истинная волчица.
Я сочувственно посмотрел на нее, покачав головой.
- Прости, я очень давно не видел брата и ужасно соскучился по нему. Мне было сложно контролировать эмоции.
Я возвращался то же тропой, которой мы пришли - моей паре теперь необходим был недолгий отдых, да и мне следовало смыть кровь.
- О, не волнуйся, чувства к брату отличаются от всего, что я испытывал или способен испытывать. Я боготворю его, люблю его с такой силой, что она переполняет меня целиком, не оставляя даже шанса на спасение. И в то же время я ненавижу его с той силой, что влечет в глубины Тартара.

Знаете, вот когда я сейчас вышагивала по наполовину сгоревшему лесу, перемазавшись в саже и видя, что вот-вот пойдет дождь, я уже не так сильно была уверена в том, что правильно выбрала тему своей работы. Конечно я уже определилась с громким названием "невероятный ущерб наследию Канады!", но только вот фотоаппарат я забыла нормально зарядить, потому сделала лишь пару фоток перед тем, как он умер, а еще я заблудилась и к довершению всего этого, у меня не ловила сеть. Нет нет, я не отчаивалась. В конце-концов, до снега еще далеко, а если идти прямо, то можно куда-нибудь и выйти в итоге, ведь так? Ну а мишки уже наверное уснули. Или нет, мишки нагуливают еду перед сном? Ааа, я не хотела об этом думать, наверняка я им понравлюсь, Риночка ты отлично ладишь с животными. Все бы ничего, но мне казалось, что за мной кто-то наблюдает и это сводило с ума. Еще я устала, была очень голодной и не отказалась бы от остановки вот за ближайшим деревом....
Конечно все это ради будущего! Я метала стать журналистом, тем, кто несет людям правду, я просто ненавидела тех, кто выдумывает байки, чтобы их статья стала интереснее, ведь у нас есть огромный арсенал слов, эпитетов, ты можешь сделать интересной даже новость об открытии булочной! Со мной журналистика станет совсем другой, это я вам обещаю! Я как раз перелезала через какую-то корягу, и услышала какой-то шум. Сначала мне показалось, что я простите, но штаны порвала и зацепилась. Потом подумала что у меня урчит в животе. Но когда я замерла, а звук повторился я поняла, что это было рычание. Рычание! Господи, надеюсь что это миленький маленький песик, который заблудился. Но судя по звукам, песик был не маленький. Я попыталась осторожно двигаться, но стоило мне сделать шаг, как я снова услышала рычание, а потом ветки в отдалении зашевелились, как будто среди них шел кто-то большой. Ну нет, я люблю собак, но не вот это вот все. Признаюсь, я трусиха, да-да-да. Однако жить мне хотелось, так что сорвавшись с места я побежала с такой скоростью, на которую вообще была способна. Рычание повторилось, как и треск веток, так что вскрикнув я засеменила ногами быстрее. Я постоянно оглядывалась, смотря не преследует ли меня кто-то, так что повернувшись обратно я вдруг резко вскрикнула, увидев как на меня несется ЛОШАДЬ! Это что шутка такая? Лошадь резко затормозила, встав на свои задние ноги, так что я закрылась руками по инерции, потом запнулась, и тут же рухнула на подстилку из листьев, на всякий случай откатываясь в сторону. Я знала, что лошади не едят людей, но у них все равно были зубы, и копыта тоже были. Я вскинула голову от листвы, когда услышала, как на землю спрыгивает человек и выдохнула от облегчения. Слава Богу, эта лошадь не бегает тут бесхозная, как эти рычащие звери. Сдув челку со лба я посмотрела на мужчину, который ко мне приближался. На вид ему было где то от 35 до 40, достаточно красивый. Признаюсь, я даже залипла на минутку, хотя те кто постарше были не в моем вкусе. Он подошел ближе и протянул мне руку, так что я ухватилась за нее, поднимаясь на ноги. Странно, мне показалось, что меня будто током ударило, так что я резко подняла глаза, внимательно вглядываясь в его лицо. Каике красивые глаза, такие странные, как будто с желтым отблеском.
- Нуу кажется не сильно.
Ответила я незнакомцу и собралась отряхнуться, как вдруг увидела, что джинсы порваны на коленках, я тут же застонала.
- Ну что такое-то! Вы только посмотрите! Я порвала джинсы! Новые!
Я тут же постаралась оттереть коленки от грязи, рукавами джемпера, ладно хоть крови не было. И фотоаппарат не разбила, какая я молодец! Только тут я оглянулась по сторонам, подмечая, что лошадь не такая уж и страшная, а вполне себе красивая. Я снова перевела взгляд на мужчину, который в свою очередь пристально смотрел на меня. Он был достаточно странным, руки вон сложил. Я сделала точно также, делая пару шагов в сторону.
- А я вот тут фотографии для своей статьи делаю. Воздухом дышу, люблю гулять знаете ли. А ваша лошадка не кусается?
Я редко видела лошадей, в городе они встречались только у полицейских, но подходить к ним было как-то боязно. Получив ответ что лошадь не агрессивна я не сдержалась и подошла еще ближе, разглядывая коня, пока он фыркал, смотря на меня шоколадными глазами. Красиииивый.
- А, про пожар в лесу. Ну точнее, про ужасный ущерб, нанесенный достоянию Канады и все такое. А можно погладить а?
Получив разрешение я чуть в ладоши не захлопала, но вместо этого положила руку на бархатный нос, поглаживая его. Круто то как! Я тут же со счастливой улыбкой обернулась к мужчине, который все это время кажется и глаз с меня не сводил. Говорю же - странный, но вроде добрый.
- Ну и ладно. У меня свой собственный взгляд на мир. И вообще, вы чего такой любопытный? Вы шпион? А может конкурент?
Конечно я шутила, этот мужчина скорее всего просто тут вон на лошадке катался, а я тут чуть его не сбила. Надеюсь он не обиделся? Я засмеялась.
- Если честно, то вы первый. Но мало ли, все бывает в первый раз. Я бы вас даже сфотографировала, но фотик разрядился.
После его слов я кажется побледнела, после чего посмотрела на него с ноткой тревоги.
- Так вот кто это был? А я думала что собака заблудилась.... Мамочки.
Я тут же подбежала к нему, сложив руки в жесте просьбы.
- Дяденька, а вы меня до остановки не проводите а? Ну или до дороги хотя бы? Заблудилася я тут.
После его слов я улыбнулась, после чего тут же подумала о том, что грех не воспользоваться шансом.
- А вы можете меня прокатить? Ну пожалуйста? С детства не каталась верхом. Вы же уже показали что вы рыцарь!
Ну бабушка порой говорила мне, что я бываю наглой, но я же не со зла, ничего плохого не хотела. А такой шанс упускать нельзя. Я наверное засветилась как лампочка, и тут же подошла к седлу, даже не зная, как садиться то, но мужчина помог, подкинув меня, как пушинку. Было непривычно, но очень здорово, я села поудобнее, правда ноги засунуть не смогла в эти штуки по бокам, слишком они были длинными для меня. Я ухватилась за гриву, перебирая ее пальцами и то и дело проходилась ими же по шее лошади. Когда мы пошли меня зашатало, но я быстро привыкла.
- У вас очень красивый конь. Вы с ним даже чем-то похожи, ну как мне кажется.
Мы шли по лесу и сейчас мне совсем не было страшно, хотя я вообще-то не знала этого мужчину, но он казался мне очень добрым. В конце-концов он вызвался мне помочь, еще и разрешил прокатиться верхом, и сейчас шел рядом, ведя лошадь под поводья, так что я видела его профиль.
- Ну вы тоже очень ничего. Правда вам бы чаще улыбаться, а то напоминаете старину Джейсона.
Я часто говорила то, что думала, но конечно всегда старалась не обижать никого. После слов мужчины я рассмеялась.
- Не любите фильмы ужасов? Джейсон из Хэллоуина. Маньяк. Ну не в том смысле, что вы маньяк. Ну точнее.... блин....
Я засмеялась, надеясь, что и правда его не обижу.
- Простите меня, обычно я более красноречива. Надеюсь я вас не обидела?
Стоило ему мне ответить, как я мягко улыбнулась.
- Этот фильм стал настоящим бумом, как раз примерно во времена вашего... детства? Ну или точнее не так, вы наверняка уже были подростком.
После слов мужчины я пожала плечами.
- Нуу, от тридцати пяти до сорока, примерно, не думаю, что больше. Я обычно редко ошибаюсь в таких вопросах.
После его слов я удивленно перевела на него взгляд, даже не зная, как реагировать, но в итоге свела все к шутке.
- Чтож, тогда или мне придется извиняться, либо вы просто потрясающе сохранились.
Лес постепенно редел, а это значит, что очень скоро мы доберемся до дороги. Даже жаль, интересный и необычный собеседник.
- Здороовооо, вот бы мне также. А то когда-нибудь мне будет сорок, я стану степенной дамой и все такое.
Я рассмеялась, и тут же лукаво глянула на мужчину.
- А вы откуда знаете? Тоже умеете угадывать возраст? Ну и сколько же мне лет?
После его слов улыбнулась, откидывая волосы назад.
- Ну вот, вы меня превзошли. Ну да ладно, я приму это поражение стойко, как подобает солдату.
Я поболтала ногами, стараясь не задеть пятками бока лошади, а то вдруг еще побежит.
- С обществом! Ну если быть точнее, с политикой о том, что журналист постоянно лжет. Я собираюсь в будущем писать только правду. Я на третьем курсе, а это значит что еще вот эти три года и все, я начну работать, добьюсь повышения, осуществлю все свои планы!
Я выдохнула после его слов.
- Конечно я знаю почему - много причин. Конкуренция, желание приукрасить действительность, жажда наживы, а иногда и потому, что начальство заставляет. Я все это понимаю, но все же мне хочется верить, что вот именно у меня получится по-другому. Разве это плохо?
После его слов я задумалась, чуть склонив голову на бок.
- Вы так говорите, как будто лично присутствовали при развитии журналистики. Вы очень загадочный, вам говорили?
Мы добрались до дороги и я ухватилась за плечо мужчины, когда он помогал мне слезть, чтобы не упасть. Он был гораздо выше меня, так что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы с яркой улыбкой посмотреть в его лицо. И только тут я вспомнила, что не представилась и протянула руку.
- Спасибо вам за помощь, мистер. Я не забуду вашего подвига. Кстати, меня зовут Рина.
Непонятно как он нашел путь через дебри леса, но вывел он меня прямо к остановке, так что мне останется только дождаться автобуса. Я снова испытала какие-то странные чувства, когда его ладонь, затянутая в перчатку, сжала мои пальцы, но тут же поспешила улыбнуться.
- Какое красивое имя. Чтож, Рафаэль, до свидания. И еще раз спасибо.
Мне было так легко общаться с этим человеком, как это часто бывает со случайными попутчиками в нашей жизни. Я услышала шум колес и обернулась к остановке, к которой подъезжал автобус. Я кивнула новому знакомому и поднялась по лесенке, усаживаясь у окна, откуда помахала ему, пока автобус не отъехал. Я достала телефон и включила музыку, откинув голову на подлокотник, а этот странный мужчина все не шел из моей головы.

Моя дорогая, крошка Лотти. С тех самых пор, как он нагло вторгся в нашу жизнь и решил, что имеет право забрать тебя у меня, я места себе не нахожу. Ты знаешь, скольких трудов мне стоит засыпать каждую ночь, не ощущая твоего присутствия по-близости? Это муки, на которые обрек меня наш дядя. Он считает, что спасает тебя? Глупец. Он не понимает, что тебя нужно спасать от этого гнилого мира, от людей, что плодятся в нем, но никак не от меня. Скучаешь ли ты по мне так же, как я по тебе? Вспоминаешь ли ты наше время, проведенное вместе? О, милая моя, я обязательно заберу тебя обратно, ты можешь в этом даже не сомневаться. Дамиан считал, что ты моя пленница, но разве он поступает с тобой иначе? Разве он не спрятал тебя в своем замке, приказав всем слугам не пускать меня и на порог своего дома? Я прекрасно знаю, какой он обладает властью, но даже это не заставит меня отпустить тебя. Никакие дела не смогли меня задержать в Париже, когда я узнал, что вы возвращаетесь в Монреаль. Следующим же самолетом я прилетел за вами и вернулся в дом, который я покупал специально для нас. Ты помнишь его? Мне казалось, что он тебе нравится. Надеюсь, ты совсем скоро скрасишь его потускневшие стены своим присутствием. Пока в нем слишком одиноко и холодно. Я знаю, что вы пробудете здесь еще долгое время, а потому перевез сюда Шевалье и именно его я приказал собрать сегодня с утра, зная, что ты соберешься на верховую прогулку. Я о многом знаю, но не обо всем. Слышала поговорку о том, что даже у стен есть уши? Мне претит Монреаль - люди здесь слишком распоясаны, слишком жестоки и слишком много челяди считает, что достойна того, чтобы выбиться в свет. Однако природа здесь прекрасна - осень обладает настоящим контрастом яркого золота деревьев на фоне свинцовых туч. Частые дожди, что для многих влекут за собой упадническое настроение, но не для меня. Такая погода больше всего располагает к размышлениям и порой очень даже интересные мысли приходят в голову. Но сегодня погода нас балует солнцем, пусть уже и холодным, так что когда дворецкий сообщает мне о том, что мой конь готов, я поднимаюсь на ноги и, накинув куртку, выхожу во двор. Шевалье - мой верный друг, которого я воспитывал с самого его детства. Несмотря на его темперамент, он никогда меня не подводил. Я взбираюсь в седло, а затем плавным шенкелем побуждаю его пойти вперед. В лесу снег не успел растаять в отличие от города, так что его копыта зарываются в тонкий его слой, перемешанный с опавшей листвой. Я прислушиваюсь к тому, что происходит вокруг - пение птиц, шорох опадающей листвы, фырканье его жеребца. Не знаю, кто первый услышал вас - Шевалье, что так же слепо, кажется, был влюблен Флер, с которой он вырос, или же я. Мы пробирались мимо деревьев, заставив напрячься твою кобылку, а так же и тебя саму. Подобравшись чуть ближе, я выезжаю на дорожку прямо за тобой, я слышу, как быстрее начинает биться твое сердце. Что тебя пугает? Я или же те чувства, что пробудило в тебе мое присутствие?
- Я часто вспоминаю те моменты, когда мы выезжали на совместную прогулку. Ты скучаешь по ним, крошка Лотти?
Мой голос звучит тихо, почти нараспев, но тебе не приходится напрягать свой слух, чтобы услышать меня. Ты останавливаешь кобылу и мы подъезжаем чуть ближе. Я останавливаю Шевалье рядом и смотрю в твои глаза. Каждый раз, когда я гляжу в них, мне кажется, что мир вокруг перестает существовать. Хотя, на самом деле глупо так думать, ведь ты, моя милая, и есть мой мир. Я осторожно протягиваю к тебе руку, чтобы кончиками пальцев коснуться твоей нежной кожи на лице.
- Запреты - это лишь оковы. Они тяготят, но не обездвиживают.
Это прикосновение заставляет мою кожу покрываться мурашками. Сердце пропускает пару ритмов, а затем начинает биться быстрее. Дорогая моя, знала бы ты, как я скучаю по твоим объятиям, по твоему запаху, что еще долгое время остается на подушках, после того, как ты покидаешь мою опочивальню. Я чуть склоняю голову на бок и вижу, как ты прячешь глаза.
- Шарлотта, дорогая, неужто это наш любимый дядюшка учит тебя лгать?
Не наш. Твой. Это ты его любишь всем своим чистым и открытым сердцем, ведь он твоя семья. Во мне он тоже вызывает сильные чувства. Я ненавижу его всем нутром и, возможно, покинь он этот мир, мне бы пришлось прикладывать все силы, чтобы сдерживать улыбку на лице. Мои пальцы скользят по твоему подбородку и замирают, а сам я подаюсь вперед, полной грудью вдыхая твой запах.
- В таком случае, позволь мне дать тебе свою куртку. Твои губы дрожат и если не от страха, то наверняка от холода.
Я чувствую смесь горечи разочарование и злости, когда ты вдруг отстраняешься от меня и поторапливаешь свою кобылу. Дядя. Он возомнил себя Богом, считая, что имеет право решать чужие судьбы. Как же сильно я желал его смерти, об этом думать было страшно даже мне. Я приспускаю жеребца и мы снова нагоняем вас.
- Ты выехала на прогулку совсем недавно, не думаю, что он потеряет тебя так скоро.
Я снова пристраиваюсь рядом, глядя на тебя - ты так прекрасна. Волосы твои собраны, но несколько волнистых локонов все-равно выбились и ветер ласково треплет их. Мне бы хотелось прикоснуться к ним кончиками пальцев, они до сих пор помнят, как твои волосы мягки и шелковисты.
- Душа моя, что же заставило тебя передумать? Неужто ты совсем не скучаешь по мне?
Ты даже не даешь мне ничего ответить и снова подгоняешь свою кобылу, отчего вы уноситесь далеко вперед. Шевалье требовательно просит повод и в этот раз я не собираюсь ему перечить. Я опускаю поводья и жеребец стремительно набирает скорость, стараясь как можно скорее сократить между нами расстояние. Милая моя, зачем же ты бежишь от меня? Ты ведь знаешь, что в конце этого бега ты вновь окажешься в моих объятиях - так было всегда и это не изменится даже через века. Я вынужден подрезать вас - выхватывать тебя из седла и позволять кобыле бежать прочь одной - слишком глупо. Сразу же поднимется шум, тебя направятся искать, а я не хочу, чтобы нас тревожили так скоро. Флер поднимается на свечу и замирает на месте, а я спешиваюсь на землю и перехватываю ее повод, чтобы ты не успела сбежать. Я бережно, будто бы ты сделана из хрусталя, беру тебя за талию и снимаю со спины лошади, а затем ставлю на землю, не отстраняясь ни на шаг.
- Любовь моя, я не менялся уже очень давно.
Моя ладонь вновь бережно укладывается на твою щеку, покуда вторая продолжает лежать на талии. Сейчас мои чувства к тебе столь сильны, что я едва сдерживаюсь от того, чтобы забрать тебя с собой. Мы бы сбежали с тобой, скрылись бы от чужих глаз ненавистников и смогли бы жить ради друг друга. Но те слова, что слетают с твоих уст сейчас, обрушивают мои мечты. Они разбиваются будто бы стекло, за которым одна сплошная пустота. Черная, непроглядная, наполненная такой злостью и яростью, что мои пальцы начинают дрожать.
- Это недопустимо.
Голос мой по-прежнему остается тихим, но в нем проскальзывает ледяная сталь. Я прекрасно знаю, что ты делаешь это не по собственной воле, знаю, кто за этим стоит и теперь я нахожусь на грани безумного поступка. Поступка, который, возможно, будет мне не по силам, но я не позволю стать тебе чужой женой. Я склоняюсь чуть ближе и мы соприкасаемся лбами, я прикрываю глаза, стараясь прогнать свое сумасшествие прочь.
- Я буду для тебя братом, нареченным, любовником. Я буду для тебя всем, но я никогда не отдам тебя другому мужчине. Ты моя, крошка Лотти, и этого не изменить.
Мое сердце гулко бьется в груди, а тело, переполненное яростью, болью, безграничной любовью, дрожит. Я укладывая вторую ладонь на твою щеку, а затем приподнимаю твою лицо. Ты открываешь глаза и мы встречаемся взглядами - твой напуганный, но в то же время наполненный теплой и добротой, мой же - напоминает соколиный - злой, внимательный, однако только глядя на тебя он наполняется трепетной нежностью. Я склоняюсь, чтобы наши губы соприкоснулись и чувствуя, как нас обоих накрывает волна чувственности, страсти. Боже, как же я нуждаюсь в тебе - это не передать словами. Я постепенно углубляю свой поцелуй и ты, робко, но все же отвечаешь на него. Я целую тебя так, будто бы в последний раз - с мольбой, с досадой, со всей той болью, что годами копилась в моем сердце. Ты моя вселенная, ради которой я еще живу, ты та, ради которой я готов на самые немыслимые поступки. Ты моя душа, отобрав у меня которую, я просто погибну. Мои ладони медленно опускаются на твою шею, пальцы гладят гладкую кожу, а затем на их место опускаются губы, что так ласково ее целуют. Руки мои продолжают свой путь и переходят на хрупкие плечи. Подцепив ворот плаща, я стягиваю его и он падает к нашим ногам. Ты дрожишь, моя дорогая, но я знаю, что это не холод тому виной. Сейчас тебе не холодно. Я скольжу по твоим рукам все ниже, а затем наши пальцы переплетаются, пока я продолжаю дарить тебе свои поцелуй. Нам не важно, где мы сейчас находимся. Нам ничего в этот момент не важно, кроме друг друга. Руки мои вновь поднимаются выше и начинают расстегивать пуговицы на твоей блузке одну за другой, предоставляя моим губам все больше пространства. Милая, как же мне не хватает тебя, как же я хочу, чтобы ты вернулась домой.  Покончив с рубашкой, мои пальцы расстегивают пуговицы твоих бридж, спуская их к земле, а затем я тебя одним ловким движением подхватывая на руки и прижимаю к дерево, отчего ты еле слышно вздыхаешь. Я подставляю руки под твою спину, чтобы тебе не было больно, а затем проникаю в тебя медленно, но настойчиво и губами ловлю твой стон, что сразу же тонет в нашем поцелуе. Я наполняю тебя до самого конца, а затем замираю. Я наслаждаюсь твоей близостью, стараюсь запомнить этот момент надолго. Знаешь, милая моя Лотти, а ведь я никогда и ни одну женщину не желал с такой силой, как тебя. Ты мое наваждение. Я начинаю двигаться медленно, но сдерживаться мне так сложно рядом с тобой, потому мои движения становятся все настойчивее, требовательнее, но ты никогда не жаловалась. Я оставляю твои истерзанные губы в покое и вновь спускаюсь на твою шею. Я не позволяю себе причинять тебе боль, потом стараюсь убрать клыки сразу, как только они проступают. Я склоняюсь, чтобы поцеловать твою грудь, заведомо избавив ее от белья, а затем начинаю двигаться быстрее. Тебе тоже сложно сдерживаться, потому я возвращаюсь к твоим губам, снова целуя тебя жадно - нам не нужно, чтобы нас услышали. Мы тонем в объятиях друг друга долгие минуты, пока ты наконец-то не начинаешь дрожать в моих руках. Мне бы хотелось продлить этот момент на целую вечность, но я следую за тобой и еще некоторое время держу тебя на весу, полной грудью вдыхая прохладный осенний воздух.
- Я не позволю этому браку состоятся.
Я осторожно ставлю тебя на землю и помогаю тебе одеться. Руки мои поцарапаны от коры, но раны быстро затягиваются. Я застегиваю пуговицы твоей блузки, пока ты поправляешь на себе бриджи.
- Что не надо? Ты так хочешь этой свадьбы?
Я склоняюсь, чтобы поднять твой плащ и встряхиваю его от снега и листвы, а затем заботливо помогаю тебе его надеть и осторожно кладу ладони на твои плечи и склоняюсь к твоему уху.
- Никто не сможет сделать тебя счастливой, кроме меня.
Я мягко отстраняюсь от тебя, а затем заправляю рубашку в брюки. Повернувшись, ты снова прячешь от меня свои глаза. Я подхожу и приподнимаю твое лицо за подбородок.
- Страх ничто по сравнению с самой любовью.
Мои пальцы скользнули от твоего лица на шею, пробравшись под ворот блузки и осторожно прохожу ими по выступающим ключицам.
- Любовь моя, твои уста могут лгать мне целую вечность, но твои тело и сердце выдают тебя.
Ты вновь пытаешься убежать от меня и на этот раз я тебя не останавливаю. Я помогают тебе взобраться в седло, а затем перехватываю твои пальцы, чтобы оставить на них горячий поцелуй.
- Мы скоро вновь увидимся.
Я отступаю, а затем беру Шевалье под уздцы, чтобы он не побежал за вами, и некоторое время стою на тропинке, провожая тебя взглядом. Лишь после того, как ты скрываешься за деревьями, я взбираюсь в седло, чтобы направиться домой.

Свобода. Разве не о ней я так долго мечтала? Разве не ее я так жаждала, когда покидала родной, милый моему сердцу Париж и пускалась в бега? Я так боролась за нее, что затерялась в самом сердце Шотландии, устроилась на работу, забыла о своем происхождении и привычках, а после он снова нашел меня и вернул себе. Мой самый сладкий ночной кошмар, мой самый нежный страх, мой дьявол, что не желал выпускать меня из плена своих объятий. Мой старший брат, моя неизлечимая тоска, моя опороченная юность. Я боялась его, ненавидела его, любила его. Мой дядя, мое спасение, что вырвал меня из этого плена, и точно черный ворон укрыл своим крылом, спрятав от всего мира. Он подарил мне долгожданный покой, он вернул мне сон и веру в будущее, но была ли я сейчас счастлива? Я сама попросила найти мне мужа, сама попросила исправить мою жизнь, собрать по осколкам то разбитое, попробовать склеить, попытаться снова сделать целым. Я вернулась в свой любимый Париж, гуляла по его улицам, пусть и в сопровождении дяди, но меня всегда преследовал горящий взгляд, прямо в спину. Я знала, что он идет за мной по пятам, знала что он не успокоится до тех пор, пока я снова не окажусь в его объятиях. И самое страшное было то, что где-то в глубине своей израненной души я хотела туда вернуться. Я скучала по его вкрадчивому шепоту, по его дыханию на своей коже, по его нежным и ласковым рукам, по его силе. Это было неправильно, противоестественно, ведь он был кровью от крови моей, плотью от плоти. Дитя моей матери и моего отца, также как и я сама. Я росла на его глазах, уважала и любила его, чистой, наивной любовью сестры, но во что он превратил ее? Втоптал ее в землю, с остервенением в ту ночь, когда сорвал бутон моей невинности, когда опорочил меня, когда сделал своей. Сколько раз я молила Господа о том, чтобы он избавил меня от этой любви, и что же сейчас, когда я получила свободу?
Мы вернулись в Монреаль всей семьей, по неотложным делам моего дорогого дяди, но не только это было причиной. Скоро нашу семью постигнет настоящая свадебная лихорадка, ведь сначала замуж выйдет мой обожаемый двоюродный брат, потом сестра, но мало кто знает, что замужество ожидает и меня. Оно не будет ознаменовано пышным празднеством, это будет лишь венчание в церкви в присутствии моего дяди, но тем не менее это будет брак, что заключается на всю жизнь. Я не знала своего будущего мужа, я увижу его только на свадьбе, но я доверяла Дамиану, ведь он никогда бы не сделал для меня плохой выбор. Я знала что этот человек гораздо старше, аристократ, а это значит что после свадьбы я не потеряю связь с семьей, лишь уеду далеко - он был не французом, а итальянцем, но я готова была принять такой выбор. Я знала, что после замужества уже никогда не увижу своего брата и с одной стороны я была рада этому, а с другой, моя душа изнывала от тоски, страха и горечи. Я старалась убедить себя в том, что мои чувства лишь сестринские, но где-то в глубине души я понимала, что это не так. Мое безумие. Мой обольститель. Мой дьявол.
В попытках отвлечься я решила выехать на верховую прогулку, верхом на своей нежно любимой и очаровательной кобылке. Флер росла на моих глазах  и мы действительно были нежно привязаны друг к другу. Когда конюх собрал белоснежную красавицу и помог мне сесть в седло, я мягко направила лошадь в лес. Мне необходимо было немного побыть наедине с собой, попробовать привести в порядок свои мысли, хотя разве же это было возможным? Мы отъехали на достаточное расстояние от особняка, как я вдруг услышала позади нас тихий перестук лошадиных копыт, а следом почувствовала взгляд своего брата. Моя лошадь занервничала, сгорая от страха перед его жеребцом, но я мягко ее успокоила. Если я сейчас поддамся панике, если позволю себе бежать, он непременно меня догонит. Однако как бы я не пыталась убедить себя в том, что я не желаю встречи с ним, мое тело податливо дрожало в предвкушении его объятий и я не могла простить себе эту слабость. Эту тягу к тому, к кому я не должна была испытать подобных чувств. Мое сердце начинает биться чаще, пальцы нервно сжимают тесьмёный повод, воздуха вдруг совершенно перестает хватать. Я вздрагиваю слыша его голос.
- Тебе нельзя здесь быть...
Мне хочется сказать о том, что я действительно скучаю. Но эта боль, запретная сладкая боль неподвластна мне и я из последних сил стараюсь сдержать чувства внутри себя. Я плавно останавливаю лошадь, потому что не могу не обернуться, не могу не увидеть его, не могу не утонуть в его взгляде. Мне не следовало выезжать одной, не следовало видеться с ним сейчас, тем более в преддверии своей свадьбы, но что случилось, того уже невозможно исправить, разве не так? Он подъезжает ближе и его жеребец прижимает уши, роет копытом землю, пока моя кобылка вздрагивает подо мной. Мой брат, венценосный мой брат протягивает ко мне руку, касаясь пальцами кожи на моем лице и я на миг прикрываю глаза, как будто от простого этого касания чувствую весь жар его тела. Я знаю, что могу вновь упасть в его объятия, но сделан шаг, пути обратно нет. Нам не положены эти чувства.
- Дамьен....
Его имя срывается с моих губ и голос мой дрожит, выдавая мои настоящие чувства, но я пытаюсь спрятать их как можно глубже.
- Уезжай.... Я не хочу тебя видеть.
Я опускаю взгляд, потому что это была ложь, сорвавшаяся с моих уст. Но кого я пыталась обмануть? Его? Себя? Нас обоих? Я боялась его любви, любви, которая на своем пути сметала все, которая рушила бастионы, которая превращала в пепел любые иные чувства. Его любовь не знала пощады, не ведала жалости, она обжигала точно адское пламя и от нее невозможно было укрыться, невозможно было спастись. Я сгорала в этом пламени, и никто кроме моего брата не слышал тихого крика, что каждый раз срывался с моих губ. Но этому нужно было положить конец.
- Это не ложь... Моя жизнь изменилась.... Я..... Я больше не боюсь тебя.
Очередная ложь, хотя я вскидываю подбородок, неосознанно пытаясь защититься. Я всегда буду бояться его, всегда буду бояться его одержимой любви, жестокой любви. Он всегда слишком сильно меня оберегал, всегда следовал неотступно за мной, словно тень и я всегда его боялась. И с годами, с прожитыми годами бок о бок с ним или же в дали от него, этот страх не растаял в воздухе, как мог бы растаять ночной кошмар. Не оставил меня. Я наблюдаю за его околдованным взглядом, прикрываю глаза, когда его пальцы скользят ниже по моему лицу. Он склоняется чуть ближе ко мне и мое сердце похоже на пичужку, что вот-вот готова вырваться из клетки, мои пальцы почти до боли сжимают поводья. Я не нахожу сил отстраниться.
- Не нужно. Мне пора возвращаться. Дядя меня потеряет.
Да, потеряет, но не так скоро, ведь я выехала всего пол часа назад, однако я все же делаю эту попытку убежать от своего брата. Я мягко касаюсь боков кобылы, чтобы направить ее рысью и она послушно срывается с места, не меньше чем я стремясь покинуть этот перелесок. Здесь мы беззащитны, здесь нас слишком легко поймать, и будто в доказательство этого мой брат нагоняет нас, даруя своему коню больше свободы. Я поспешила ответить.
- Я передумала далеко уезжать сегодня.
Я и правда сейчас находилась в смятении, моя собственная душа играла со мной в злые игры и мне хотелось оказаться дальше от соблазнов, оказаться в тишине своих покоев, как можно дальше от огня в этих льдистых глазах. Самое страшное было в том, что я не могла однозначно сказать от чего я стараюсь убежать. От любви своего брата или от силы своих собственных чувств, что так меня пугают? Это было неправильно, нечестно.
- Я скучаю по брату Дамьен, а не по тому, кем ты стал.
Ведь первые годы моей жизни он и правда был моим старшим братом. Он защищал меня, успокаивал если я плакала или была расстроена, всегда был рядом, чтобы выслушать меня, а я так скучала, когда он в очередной раз уезжал в самые дальние и закрытые школы и пансионаты. Тогда я не понимала нашего отца, считала его жестоким, но сейчас думаю о том, что он знал к чему все идет на самом деле. Возможно он тоже видел этот дьявольский огонь вожделения во взгляде моего брата. Сейчас я не даю ему возможности ответить и отдаю Флер повод, позволяя ей птицей сорваться с места, чтобы унести нас в сторону дома, но для этого будет необходимо миновать перелесок. Моя славная лошадка мчится быстрее ветра, однако жеребец моего брата быстрее и сильнее, он с яростным ржанием нагоняет нас, перекрывая нам дорогу и моя лошадь встает на свечу, отчего я крепче хватаюсь за ее гриву, чтобы не упасть. Стоит ей опуститься на землю, как руки моего брата тут же сжимаются на моей талии, снимая меня с седла и опуская на землю. Мое тело будто бы горит в тех местах, где он меня касается, мое дыхание сбивается, ноги слабеют и я понимаю, что в очередной раз попала в ловушку. После его слов я поднимаю руки, уложив их на его лицо, чтобы он смотрел в мои глаза, на которых уже проступили слезы. Мой голос все тише.
- Дамьен, пожалуйста.... Я выхожу замуж, ты понимаешь? Замуж!
Я знаю, как подействуют на него эти слова. Знаю, что он будет полон гнева. Я не единожды становилась свидетельницей злости его, когда он превращал в руины все, что находилось вокруг нас. Его ярость была также неконтролируема, как и его любовь. Конечно он никогда не причинял мне боли, не причинял вреда, но я все равно боялась его порывистых эмоций. Но сейчас он спокоен, по крайней мере внешне и я лишь вижу, как его глаза будто бы загораются пламенем, как дрожит его рука на моей талии. Вторую он укладывает на мою шею, не позволяя мне отстраниться. Стоит мне услышать его следующие слова, как я легко качаю головой, чувствуя, как в груди становится тесно от тех эмоций, что меня сейчас переполняют.
- Но это так. Я устала, устала бояться, устала жить с тобой в этом грехе. Дамьен будь мне братом, пожалуйста. Как и должен быть.
Мой голос дрожит от слез, ведь я люблю его, люблю гораздо сильнее, чем кого бы то ни было, но я хочу любить его иначе. Я умоляю его, умоляю в очередной раз зная, что мольбы к этому жестокому Богу не будут исполнены. Его пальцы сжимают мое тело точно тисками, но я привыкла к этой сладкой боли, ведь я знала, что порой он просто не может контролировать свои эмоции. Он прижимает меня к себе теснее, склоняясь и прижимаясь к моему лбу и я тоже закрываю глаза, будто бы сходя с ума от его запаха, от власти его объятий, от тоски и страсти, что переполняют мое тело и мою душу.
- Я выйду замуж. Я уеду так далеко отсюда, как только смогу. Мы не увидимся больше.
Так и правда будет лучше для нас обоих, я понимаю это своим разумом, пусть мое сердце и не согласно. Наши тела дрожат, обуенные страстью, что мы испытываем друг к другу. Мое тело никогда не знало иного мужчины и порой мне было страшно представить, что меня будет касаться другой, но разве я могла так мыслить? Могла желать этой запретной любви, этой страсти, что текла по нашим венам? Да, в глазах общество такая связь была допустима в редких случаях ради сохранения рода, но как же я могла такое допустить? Однако когда его губы накрывают мои я с тихим стоном отвечаю, потому что не могу сопротивляться, никогда не могла. Мое тело не повинуется мне - лишь ему, точно мягкая глина повинуется рукам умелого скульптора. Мое дыхание сбивается, сердце бьется с отчаянной силой, а ноги слабеют. Господи, почему же ты наделил мое тело и мою душу такой слабостью по отношению к этому мужчине? Почему его губы кажутся мне самым сладким пленом? В его поцелуе жажда, мольба, тоска и из под моих сомкнутых век проливаются слезы, потому что я чувствую в унисон с ним то же самое. Я не могу совладать с собой и отвечаю на его поцелуй с робостью, нежностью, потому что ничего сейчас я не желаю так сильно, как быть рядом с ним. Я чувствую, как его ладони скользят ниже по моей шее, как следом их сменяют горячие, требовательные губы и я словно утопающий хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть, откидывая голову, позволяя его рукам и губам делать все, что он захочет. Я не в силах совладать с этой страстью. Он мягко избавляет меня от одежды - от теплого плаща, отчего ветер тут же врывается между нами, заставляя мою кожу покрываться мурашками, от нежной рубашки, и теперь мое тело беззащитно перед его горящим взглядом. Вскоре мое тело покидают и бриджи для верховой езды, а стоит этому случиться, как Дамьен подхватывает меня на руки, прижимая к дереву, но моя нежная кожа не касается грубой коры, его ладони защищают меня от этого. Я откидываю голову, издавая стон, когда он наполняет меня, но этот стон тут же срывают его губы. На какое-то время мы замираем вот так, наслаждаясь тем, что стали единым целым. Я нуждаюсь в нем, всегда нуждалась и моя страсть к нему лишь доказательство этих чувств. Сейчас я не думаю о том, что правильно, а что нет, я просто позволяю себе сгорать в этой страсти. Медлительность быстро сходит на нет и в следующее мгновение тем его становится жадным, требовательным, а мое податливое тело плавится в его руках. Мои пальцы цепляются за его плечи, шею, спину, я вся подаюсь ему навстречу, пока его губы ласкают мою грудь, мои плечи, мои губы. Мы сгораем в объятиях друг друга так долго, что когда меня накрывает волна наслаждения я не могу сдержать тихого крика, что рвется из груди. Моя голова бессильно падает на его плечо, воздух такой горячий сейчас несмотря на то, что мы находимся в лесу. Мое тело обуяла слабость и в такие моменты обычно он прижимал меня к себе, опуская на простыни, но больше этого никогда не случится. После его слов я покачала головой, попытавшись отстраниться.
- Дамьен, не надо, прошу тебя...
Меня опускают на землю и я поправляю одежду, скрывая под ней свое тело. Он помогает мне, застегивая мою рубашку, а я думаю о том, что в очередной раз не смогла устоять перед соблазном, не смогла и не захотела противиться нашей страсти. Это должно было прекратиться.
- Я хочу быть свободна. Хочу быть счастлива. Хочу семью, детей.
Я надеялась на то, что когда-нибудь я смогу полюбить своего мужа. Тихой, спокойной любовью, которая позволит мне быть счастливой. А даже если не получится, я найду свое счастье в радости материнства, оберегая и любя наших детей. Он положил ладони на мои плечи и склонился ближе.
- И ничьей любви я не буду так бояться.
Тихо отвечаю я своему брату, покачав головой. Я пытаюсь отвернуться, отхожу в сторону, но он нагоняет меня, вновь поднимая мое лицо к себе.
- Я люблю тебя только как брата, Дамьен.
Я лгу и он знает об этом, именно потому целует меня снова и я не могу не ответить, но все же нахожу в себе силы чтобы отстраниться. Он не останавливает меня, лишь помогает мне сесть верхом, а потом касается моих пальцев своими губами, а я отрицательно качаю головой.
- Нет. Больше нет.
Не дав даже ответить я вновь пришпориваю лошадь, что послушно срывается с места, унося меня прочь отсюда, под защиту родных стен.

Прошла пара дней с обращения Лайонин. Постепенно она начала свыкаться с тем, что теперь ее чувства обострены. Она слышит гораздо лучше, видит и ощущает все гораздо сильнее, нежели обычный человек. Еще одно чувство ей предстоит узнать на себе - запечатление, которое возникнет сразу же, стоит ей впервые обернуться. Что до обращения, то я не собирался торопить с этим Лайонин, однако, медлить тоже было не на руку ей. Чем быстрее она научится себя контролировать, тем ей же будет легче. Все эти два дня я провел с девушкой, но сегодня с утра мне нужно было съездить с Асмодеем на работу, дабы решить некоторые вопросы, однако мы договорились, что по приезду мы пойдем с ней в лес. Я чувствовал волнение Лайонин и оно было вполне оправданным, и мне оставалось надеяться лишь на то, что все пройдет удачно и что ей у нее не появится новых причин для переживаний.
Приехав домой, я застал Лайонин за чтением книги в библиотеке. Стоило мне оказаться на пороге комнаты, как она тут же подняла на меня глаза и я улыбнулся в ответ, подходя ближе.
- Здравствуй. Давно проснулась?
Я склонился, чтобы оставить легкий поцелуй на губах девушки, а затем снова выпрямился. На часах было около полудня, будний день, так что даже если у кого-то бы и возникли мысли прогуляться по лесу из простых жителей, то точно не сейчас. К тому же, на улице было весьма морозно, хотя для нас это не имело особого значения.
- Ты завтракала?
Услышав ответ Лайонин, я рассмеялся. Да, что до аппетита, до оборотни всегда были этим знамениты.
- Думаю, что скоро это для тебя станет привычным делом. Готова идти в лес?
Я продолжал улыбаться, а затем осторожно забрал из рук Лайонин книгу, оставляя закладку на той странице, что она не дочитала, и переложил ее на журнальный столик.
- Если ты хочешь в дальнейшем обернуться посреди какого-нибудь магазина, то мы можем никуда не идти.
Это, конечно, все было шуткой, но хотя бы немного помогало Лайонин избавиться от напряжения. Я протянул ей руку, помогая подняться с дивана.
- Если такое все-таки случится, то предлагаю поехать со мной в Испанию. Давно там не был.
Лайонин поспешила обуться, но куртку надевать не стала, впрочем, как и я, а после мы вышли на улицу через задний двор. Дом Асмодея как раз находился на окраине с лесом, так что немного пройдя через сад, можно было сразу же оказаться в окружении высоких деревьев.
- Ну, думаю, что деревянными ложками она пользоваться перестали.
С улыбкой отозвался я. Я продолжал держать девушку за руку, уводя ее за собой все глубже в лес. На снегу была уже протоптана небольшая тропинка нами с Асмодеей, так что по сугробам идти нам не приходилось. Я рассмеялся над шуткой девушки, а вскоре мы оказались на небольшой опушке, на которой обычно мы и оставляем вещи. Повернувшись к Лайонин, я посмотрел на нее с теплотой во взгляде.
- В дальнейшем обращение для тебя будет таким же естественным, как взмах руки, но в первый раз будет больно и, возможно, трудно. Это может произойти не сразу, так что не переживай.
Я снова улыбнулся, а затем мягко поцеловал рыжеволосую в щеку.
- Прости, я не очень удачно преподнес это.
Я отошел на пару шагов от девушки, а затем начал объяснять ей, что нужно делать.
- Тебе необходимо закрыть глаза и сосредоточиться на изменении собственного тела. Сначала ты отдаленно почувствуешь легкий жар где-то в области груди. Ему нужно позволить разлиться по всему телу, не препятствовать, даже если и правда станет больно. Но, конечно же, перед этим рекомендуется избавиться от одежды.
На самом деле я и сам не так давно начал обращаться по собственному желанию. В свое время я это делал лишь в полнолуние. Сила накапливалась почти целый месяц, волчья натура требовала воли, а когда во власть неба входила полная луна, укрепляя нашу силу, я обращался, не в силах сдерживать волка. Асмодей научил меня контролировать это, так же как и научил принимать волчье обличье тогда, когда мне это будет нужно. Теперь настала моя очередь учить Лайонин. Девушка сняла с себя одежду, однако вопреки животной натуре, я не был столь жаден до ее тела, так что продолжал наблюдать за ней, ожидая ее дальнейших действий. Лайонин делала все в точности, как я и говорил, но получалось у нее не сразу. Я ощущал всполохи изменений в ней, но я ее не торопил, лишь терпеливо стоял чуть поодаль от нее. Прошло несколько минут, прежде чем по моему телу разлилось отдаленное ощущение боли, а в следующее мгновение тело Лайонин и правда изменилось. Теперь передо мной стояла волчица с густой рыжей шерстью. Она удивленно озарялась по сторонам, так что я тоже поспешил скинуть с себя одежду и обернуться. Она была в разы меньше по сравнению со мной, так что я сел перед ней, улавливая  в ее взгляде нечто чужое, что еще никогда не видел. Мысли ее были спутанными и, кажется, принадлежали совсем не Лайонин.
- Здравствуй.
Это было даже не примитивное сознание волка. Это была вторая личность Лайонин, которую она так боялась. Признаться честно, я не ожидал, что выйдет все именно так.
- Не ожидал знакомства с тобой.
Лайонин многое мне рассказывала о своем прошлом, о той, что появилась в ее голове и раз за разом пыталась покончить жизнь самоубийством. Я понимал, что с ней могут возникнуть проблемы, однако сейчас эти мысли отметал прочь, дабы она не могла их услышать.
- Просто не думал о том, что ты решишь выбрать для себя волчий облик.
Я чуть склонил голову на бок, внимательно вглядываясь в глаза волчицы, что сидела передо мной.
- Ты планируешь остаться?
Я выдохнул. С подобными случаями я никогда не сталкивался и, по правде говоря, не имел ни малейшего представления о том, что нужно делать. Она была настроена агрессивно и переубеждать ее в чем-либо сейчас не имело ни малейшего смысла. Я повел ушами, прислушиваясь к звукам леса, после чего снова поднялся на лапы.
- Прогуляемся?
Я направился в глубь леса, следуя за волчицей.
- Не разобралась. Ты теперь тоже от меня зависишь и предлагаю начать все же с мира.
Запечатление всегда распространяется на волка, на человека, и, в данном случае, на вторую личность. Так что если сейчас она была уверена в том, что спокойно справится без меня, без кого бы то ни было, она ошибалась. Она не знала правил волчьих, не знала о том, что помимо нас здесь есть и другая стая, на территорию которой она может случайно забрести и, тем самым, навлечь на себя беду. И да, я был ее парой, так что как бы она ни хотела, она не избавиться от тяги, которая с расстоянием становится только сильнее.
- Какие у тебя цели?
Я не хотел быть категоричным в отношениях с ней. Я в принципе жестокость не любил, так что пока и правда старался найти с ней общий язык, хотя бы попробовать.
- Затем, что я все-равно их узнаю. И на данный момент меня не планы твои интересуют, а цели твоего существования. Лайонин многое мне рассказала.
Недавно выпавший снег скрипел под лапами, на верхушках деревьев переливались редким пением птицы. Лес сейчас был тихим и умиротворенным и, казалось, только мы нарушаем его покой.
- Я могу тебе доверять?
По большей части я прислушивался не к тому, что она говорит и даже не к ее мыслям, хотя во многом они выдавали ее. Я прислушивался к ощущениям волчицы, что рассказывали о ней гораздо больше.
- Я не хочу вражды с тобой.
Я был сильнее - физически, морально. Реши она сделать что-то, что угрожало бы их жизни - я бы не медля ее остановил. Я был ее парой, а в волчьей жизни по сей день царит патриархат, а был ее бетой и в любом случае она обязана была бы меня послушать, если бы я что-то требовал. Но я не любил командовать и применять силу, особенно я не хотел этого делать по отношению к своей паре.
- Этого не потребуется, если ты не будешь настроена категорично. Думаю, ты понимаешь, что сейчас я говорю о Лайонин.
Пока Лайонин не научится контролировать свое обращение и ее вторая личность сможет выходить на свободу каждый раз, когда ей заблагорассудится, я вынужден буду находиться рядом с ней. Уверен, что у Асмодея не возникнет вопросов в плане моей работы и он отнесется к этому с пониманием.
- Дело не только в убийстве. Вы не можете проживать две жизни. Лайонин стала оборотнем. Ее человеческий и волчий облики должны принадлежать ей.
Я не был психологом. Более того, я пол века провел в заточении и выпал из реальности и сейчас много изучал заново. В то время,в  котором я жил, подобные болезни не лечили. Таких людей признавали либо ведьмами, либо одержимыми и им не оставляли шанса на жизнь.
- У каждого свои понятия о справедливости. Могу я услышать твое мнение насчет вас? Твое появление, твои попытки суицида.
Я шумно выдохнул, прижимая уши, но цепляться за слова никогда не было в моих правилах. Мы в лесу пробыли достаточное время и успели вернуться к поляне, откуда начали.
- В таком случае попрошу тебя вернуть Лайонин. Для первого раза достаточно.
Я внимательно посмотрел на волчицу, гадая, решит она со мной продолжать спорить или нет. Однако, она оказалась достаточно уступчивой, так что спустя несколько секунд она задрожала, а затем, на ее месте оказалась девушка, что, кажется, не совсем понимала, что произошло. Я тоже поспешил обернуться, накидывая на себя одежду. Подхватив вещи Лайонин, я подошел ближе, протягивая их ей и с беспокойством заглядывая в ее глаза.
- Все хорошо?
Я подождал, пока Лайонин оденется, а после осторожно приобнял ее за талию и вместе мы направились в сторону дома.
- Кажется, она настроена весьма решительно.
Нам теперь обоим нужно было о многом подумать, решить, что делать дальше и как справляться с тем, что произошло, ведь оставлять все, как есть неправильно и к тому же достаточно опасно.
- Нам нужно постараться придумать, как решить этот момент. Со мной она пока отказывается идти на контакт.
Я не разделял точки зрения Лайонин на этот счет. Наш разум может создать, придумать что угодно, но это не означает, что придуманное будет живым. Однако, я не торопился быть столь категоричен в своих высказываниях. По-крайней мере сейчас я понимал, что это не совсем то, что Лайонин сейчас желает услышать.
- Я слабо разбираюсь в психологии, потому пока еще не знаю, что делать. В мое время подобные ситуации были очень редки и никто не тратил сил на их изучение. Но нам нельзя оставлять все так, как есть.
Мы вошли в дом и переместились в гостиную, куда слуги Асмодея тут же поспешили принести нам чай. Я кивнул в ответ на слова Лайонин. Сейчас не было смысла продолжать этот разговор и требовать каких-то решений. Девушка, кажется, пока и сама еще не совсем знала, что делать дальше. К тому же она была права, этот вопрос будет действительно решен рано или поздно.
- Хорошо. А сейчас предлагаю выпить чаю, а потом куда-нибудь сходить, если хочешь.
Я улыбнулся Лайонин, а после протянул ей чашку с горячим чаем.
- Договорились. Я как раз еще не успел побывать в кино.