Отдых на Ибице пошел нам всем на пользу. Вернувшись, мы все с новыми силами взялись за работу, а меня переполняло ощущение счастья от того, что на пальчике моей возлюбленной красовалось колечко, означающее, что совсем скоро, уже летом, мы станем мужем и женой. Только не всех обрадовала эта новость, от младшего брата я получил лишь сухое и скупое "поздравляю", но я слишком хорошо знал Криса и понимал, что тот ужасно недоволен всей этой ситуацией. Но как бы брат не возмущался, поделать он с этим ничего не мог. А мне оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь он встретит свою настоящую любовь, как встретил ее я и поймет, что ошибался. Во многом Крис остался лишь неразумным мальчишкой, привязанным к своим братьям и я понимал, что ему кажется, будто Доми забирает меня и на него моей любви просто не останется. Чтож, только время способно доказать ему, что это не правда. Я же со своей стороны старался сделать все, чтобы это осознание для Криса сгладить. Мы часто бывали в клубе или в пабе, в чисто мужской компании и в такие моменты мне казалось, что все отлично.
Но сегодня был новый, замечательный день. Сегодня приезжал Даниэль, средний брат нашей большой семьи. С ним Доми не была знакома и относилась к предстоящей встречи довольно подозрительно, поле их вечных перепалок с Крисом. Но я уверял ее в том, что хоть мы и братья, но все абсолютно разные. Даниэль всегда был настоящим романтиком. Плавные черты лица, ухоженная внешность и тело, бархатный голос и изысканные манеры делали его настоящим дамским угодником. За все время я не знал ни одной девушки, что устояла бы перед его очарованием. Он умел найти подход к каждой, кто оказывался в его поле зрения. Приезду радовался и Крис, распевая о том, как мы раньше отрывались все вместе и теперь, когда вся наша семья в сборе мы вернем старые и добрые деньки. Правда распевал он это нарочито громко, возле Доминики, которая от всего этого приходила не в самое доброе расположение духа. Я лишь косо посматривал на Криса и качал головой, давая ему понять, что так делать не следует. Но пока его болтовня была беззлобной, а я не собирался кидаться на брата каждый раз, как моей капризной невесте что-то не нравится. Они сами должны найти общий язык, а я могу лишь помочь им в этом нелегком деле.
Самолет Даниэля прилетал в одиннадцать утра, так что вставать пришлось довольно рано, чтобы успеть собраться. Доми взяла на работе отгул, так что встречать брата мы поехали втроем, Крис при этом радовался как ребенок, и на удивление подскочил раньше всех, хотя вообще такие подвиги были ему не свойственны. В аэропорте мы были уже в половину одиннадцатого, так что в оставшееся свободное время сидели в зале ожидания, в несколько напряженной тишине. Я раздумывал о том, что вернувшийся брат поможет мне примирить Криса и Доминику, но зная темперамент Дана можно было смело говорить о том, что он как всегда предпочтет наблюдать со стороны. Я не хотел бы называть собственного брата трусом, скорее он предпочитал ни во что не вмешиваться, а все препятствия на пути просто огибать. Так уж он устроен.
Минуты текли нарочито медленно, Доми с Кристианом залипали в телефоны, причем последний предпочел включить музыку и закрыть глаза, а я же просто разглядывал людей, бредущих мимо, постоянно отвлекаясь на Доми, что находила в фейсбуке очередные приколы. Когда объявили посадку нужного рейса мы с Крисом подорвались будто по команде, и под смешки Доми потянулись к выходу со взлетной полосы, как и добрая куча народу. Встречающих и прибывающих было так много, что разглядеть брата было очень сложно, но вот взгляд мой зацепился за знакомую черноволосую макушку и уже в следующий миг я замахал рукой, подзывая итальянца к себе. Правда прежде чем я успел что-то сделать, к брату уже подбежал Крис, сразу заключая того в объятия. Даниэль смеялся, обнимая младшего за плечи и потянулся ко мне, так что я тоже крепко его обнял. Надо же, как давно я не видел его, почти столько же, сколько и Криса. Стыдно признаться, но сейчас эмоции переполняли меня словно мальчишку, но миг я даже перестал обращать внимания на Доминику. Как и положено итальянцем мы начали громко и с жестикулированием обсуждать последние события в жизни каждого, долгий перелет, радость от встречи всем вместе. Дан подхватил сумку перекидывая ее через плечо, а Крис ухватил его чемодан, и тут у меня под рукой пронырнула Доми. Я улыбнулся, притягивая девушку к себе.
- Дан, это моя невеста - Доминика.
К моему величайшему облегчению, средний брат оказался рад знакомству. Он галантно поцеловал моей любимой руку и вовлек ее в непринужденный разговор, а Крис сразу будто бы скис. Я толкнул его плечом с широкой улыбкой.
- Перестань дуться, у тебя появятся морщины. Все не так плохо.
Конечно, вряд ли мои слова на младшего подействовали, но Даниэль тоже заметил настроение Криса, которое начинало портиться, так что вернул мне Доми, а сам в пару шагов догнал Криса, затягивая его в какой-то разговор. Мы же пошли на пару шагов позади, и я впервые разрывался между желание догнать братьев и оставаться рядом со своей девушкой. Я поцеловал ее в макушку.
- Крис привыкнет. Дай ему время. А Дана ты очаровала с первого взгляда.

Когда я уезжала домой я вовсе не думала, что умудрюсь пробыть там два с половиной месяца, но так уж вышло. По приезду меня встретил теплый климат родного Киото и я расслабилась, выбегая с подружками на улицу в тонкой кофте и как итог - заболела. Сначала я думала, что это просто простуда, но оказалось, что я подхватила пневмонию. Мне было так плохо, что не описать словами - очень больно, очень трудно и тяжело дышать. Один раз я попыталась позвонить Тайлеру и сказать, задыхаясь, что я заболела, потому немного задержусь дома, но в итоге он лишь накричал на меня и бросил трубку, так что я решила больше его не беспокоить. Пока я лежала в больнице я раздумывала над тем, что он мне рассказывал про волков и про то, что они привязываются к одному человеку, но чем больше я об этом думала, тем больше приходила к выводу, что он ошибся, ведь в конце-концов он только постоянно злился на меня, кричал, и даже не смотря на то, что между нами было на Рождество, ничего не изменилось.
Я влюбилась в него, влюбилась очень сильно и потому мне было плохо так далеко от него, но он больше не звонил и не писал мне, так что вскоре я сменила симкарту на Японскую, он ведь все равно не стал бы со мной связываться. В больнице я пролежала месяц, но родители категорически отказывались отпускать меня на учебу, пока не будут уверены, что со мной точно все хорошо. Папа лично звонил моему куратору и договаривался о том, что я проучусь на домашнем обучении какое-то время, а прилечу уже весной. Это значило, что я не увижу Тайлера очень и очень долго, но наверное это было к лучшему, ведь я только портила ему настроение. Я проводила время со своими друзьями, наслаждалась беззаботной жизнью в родном городе, сходила на фестиваль в последний месяц зимы и стыдно признаться, но в конце фестиваля, под фейрверками меня даже поцеловал мальчик, которого я знала с детства. Это было неожиданно и не стояло ни в какое сравнение с поцелуями Тайлера, потому я конечно его оттолкнула, но это в какой-то мере позволило мне понять, что на Тайлере жизнь не заканчивается. И даже если он все таки отвергнет меня окончательно, я просто могу вернуться домой и начать все заново. По крайней мере я себя так утешала. В начале марта я снова прошла обследование и врачи подтвердили, что со мной все в порядке, и я наконец начала собираться обратно в Канаду, но родители уговорили меня остаться до цветения Сакуры, и фестиваля Юки-Мацури, ведь я еще долго его не увижу, так что я осталась и в итоге вылет домой был назначен только на середину марта. Я купила подарки для Скай и Панды, набрала целую сумку и конечно не забыла о Тайлере. Я собрала для него всякие вкусности, несколько журналов и дисков с играми, ведь видела у него дома приставку, и всякие забавные сувениры, захватила даже для его сестры и ее парня. А еще мама испекла пирожные, наказав передать моему парню.
Весь полет я ерзала и никак не могла уснуть, так что когда увидела Монреаль в иллюминаторах, то чуть не запрыгала от счастья. Я соскучилась по учебе, по девочкам и конечно же по Таю. Выскочив из самолета, я подхватила свой огромный чемодан, который был ростом почти с меня саму и побежала к выходу, держа пакет с нежными пирожными в руках. Я не замечала ничего толком вокруг, стараясь переставить часы на телефоне, попутно чуть его не роняя. Лишь когда я почувствовала на себе чей-то пронзительный взгляд я подняла голову и остановилась, потому что увидела Тая, что стоял, засунув руки в карманы и хмуро смотрел на меня. Мне показалось, что он очень зол, но ведь он приехал меня встречать! Я широко улыбнулась, тут же побежав к нему навстречу, пока чемодан весело прыгал следом за мной. Я хотела бы его обнять, но у него был слишком злой взгляд.
- Ой ты приехал меня встретить?!  Я даже не ожидала! А как ты узнал когда я приезжаю?
Я была так счастлива, ведь если он приехал меня встретить, значит он все таки думал обо мне. Мне казалось, что это самый прекрасный день за последнее время. Я так соскучилась по нему, мне так сильно хотелось его обнять, что тянуло к нему с неимоверной силой.
- Ой. Ну да, прости. Просто так много всего произошло...
Я на миг задумалась, а потом снова просияла, глядя на его хмурое лицо. Как бы мне хотелось, чтобы он хоть разочек мне улыбнулся. Хоть когда-нибудь. Но после моих слов он нахмурился еще больше, и я почему-то почувствовала себя виноватой, хотя не знала за что. Я вопросительно подняла брови.
- Гулянок? Ну я проводила время с друзьями, правда потом попала в больницу, а остальное время меня родители не особо куда-то отпускали, в конце-концов пневмония как сказал папа это серьезно. Ну и на фестивале я побывала, а потом сразу сюда поехала. А что случилось?
Я не особо понимала, почему он злился. Неужели мне нельзя было ехать домой? Или видеться с друзьями? Но если ему это не нравилось, почему он не попросил меня остаться? Я бы осталась с радостью. Но он склонился ко мне ближе, и я вздрогнула от страха, такие уж у него были глаза.
- Но...но я правда не понимаю.... я ведь ничего не сделала....
Мне казалось, что он меня прямо сейчас может ударить, и хоть я понимала, что Тай так не поступит, мне все равно было страшно. После тех слов, что он произнес я вдруг отшатнулась от него, испуганно делая пару шагов назад. У меня на глазах начали наворачиваться слезы.
- За что? Зачем ты так говоришь?
У меня голос дрожал, и тут я кажется поняла, о чем он говорит. Наверное о том поцелуе, наверное это его так разозлило да? Я сморгнула слезы.
- Хватит меня оскорблять. Я не виновата, что Ичи меня поцеловал, и я сразу же сказала что это неправильно. И это даже нельзя назвать поцелуем, по крайней мере по твоим меркам. Это не считается!
После его слов я почувствовала, как задыхаюсь от несправедливости. Я топнула ногой, а слезы полились с новой силой.
- Это нечестно! Тебе нет до меня никакого дела, ты мне не звонил и не писал, даже когда меня положили в больницу и я позвонила тебе ты лишь накричал на меня, так почему мне нельзя делать что-то, что тебе не нравится?! Я же тебе все равно не нужна!
На нас уже начали обращать внимание, но меня это не волновало.
- Тогда убей меня! Раз ты такой злой и жестокий, тебе же так будет гораздо легче!
Я вся дрожала, потому что на миг его глаза стали ярко-желтыми и мне показалось, что он действительно меня убьет. Но после того, что он сказал мне, я замерла, чувствуя боль такой силы, какую никогда не чувствовала ранее. Я поняла. Я все поняла. Если бы это действительно помогло, он бы и правда убил меня, не моргнув и глазом. Я ничего для него не значила, ровным счетом ничего. Мне было так плохо, что снова стало тяжело дышать, а ведь врачи говорили, что если я не буду следить за своим здоровьем и буду нервничать, то снова могу заболеть. На миг перед глазами все поплыло, и я чуть не упала, но стоило Тайлеру приблизится как я отшатнулась, с тихим писком.
- Не трогай меня. Никогда больше меня не трогай.
Пакет с пирожными упал на пол, но сейчас мне было не до него.
- Мы с мамой пекли тебе пирожные, я так по тебе скучала, так хотела тебя увидеть, а ты говоришь о том, что убил бы меня если бы.....если бы....
Я разрыдалась и люди стали оборачиваться на нас, а я все вытирала слезы рукавом куртки.
- Лучше бы ты всегда оставался волком, потому что тебя я ненавижу. Не хочу никогда тебя видеть!
С этими словами я схватила чемодан и побежала к выходу, не смотря по сторонам и сталкиваясь с другими людьми, но сейчас мне не было до этого никакого дела. Я случайно выскочила на дорогу и передо мной с визгом затормозила машина, но я успела отпрыгнуть, а если точнее, то меня оттащили за капюшон. Я даже не успела понять что делаю, как легонько шлепнула его по руке, чтобы он меня отпустил. Я сама перепугалась того, что сделала, мне показалось, что вот сейчас он точно ударит меня в ответ, но он этого не сделал. Я ненавидела себя за то, что продолжала плакать.
- Тебе то что. Ты только о себе думаешь.
После его слов я покачала головой, опустив ее. Злость ушла, как и страх, осталась только боль и обида.
- Больше всего мне жаль, что я решила приехать сюда. Лучше нам было не встречаться.
Если бы я не переехала в этот город, если бы осталась дома, то сейчас мне бы не было так плохо. Мне казалось, что все внутри меня разрывается от боли. Мне так хотелось чтобы он обнял меня, извинился передо мной или хотя бы сказал, что он переборщил в своих словах, но я знала что он никогда этого не сделает. Он наверное был прав, ведь сразу предупреждал меня насколько он ужасный, а мне казалось, что там в глубине души он другой. Я ошибалась. Его следующие слова ударили меня словно плетью, слезы продолжали капать, но я покачала головой.
- Знаешь, я буду осторожнее и постараюсь не влезать в переделки, только ради волка. Но тебя я видеть не хочу. Никогда не хочу.
Я подтянула к себе чемодан и обошла парня, чтобы оказаться подальше от дороги. На его слова я отвечать не стала, лишь дошла до ближайшего такси. Что-то внутри меня еще надеялось, что он догонит меня, что остановит, но он этого не сделал. Я понимала, что не могу заставить его любить меня, не могу даже требовать чтобы он хорошо ко мне относился, и мысль о том, что я никак не способна все это изменить просто убивала меня. Водитель такси помог мне запихнуть чемодан в багажник и я сама села на заднее сидение автомобиля, натягивая капюшон, что скрыть слезы, что не останавливались.